«Мы сильная страна. Чего нам бояться»
Раздача бесплатного гектара земли и создание территорий опережающего развития пока не смогли остановить отток населения с Дальнего Востока на Большую землю. Об идее офшора и особенностях ведения бизнеса с китайцами в интервью «Газете.Ru» рассказал Юрий Трутнев, полпред президента в ДВФО.
— За два года на Дальнем Востоке для инвесторов открыто 13 ТОРов — территорий опережающего развития. Немало. Но ни один из девяти дальневосточных регионов не вошел в топ-20 лидеров Национального рейтинга состояния инвестиционного климата в субъектах Российской Федерации за 2016 год. Чего в этих ТОРах не хватает, чтобы стать по-настоящему привлекательными?
— А может, в самом рейтинге чего-то не хватает?
— Остроумно. Но вы недавно высказывались в том духе, что те, например, налоговые преференции, которые имеются в ТОРах, возможно, придется расширять. Если другие государства считают возможным перетягивать налоговый потенциал путем предоставления налоговых преференций, то, в общем, тем же самым можно заниматься и у нас. Так считаете?
— Не отказываюсь от своих слов. Это было сказано на заседании набсовета свободного порта Владивосток.
— Где заканчивается узаконенный ТОР и не очень законный офшор? Как будут ТОРы развиваться?
— Прежде всего мы считаем, что ТОРы работают и работают хорошо. Мы часто встречаемся с инвесторами и знаем, что бизнесу всегда хочется еще больше льгот и преференций. Иногда даже высказываются экзотические пожелания. Но ТОРы развиваются. Триллион инвестиций, оформленных договорами. Если бы мы назвали такую сумму привлеченных инвестиций год или два назад, до создания ТОРов, никто бы не поверил, что такое возможно. Игорь Иванович Сечин, глава «Роснефти», мне рассказал, сколько он сэкономил благодаря ТОРам. Это только за счет льгот. И он еще не упомянул, что мы в ТОРах создаем инфраструктуру для бизнеса. А это еще позволит сэкономить немало.
— «Роснефть» утверждает, что готова вложить 1,5 трлн рублей в развитие Дальнего Востока.
— Мы пока не можем записать это в свой актив, но надеемся, что так и случится.
Если вы помните, была программа развития Дальнего Востока, в который планировалось привлечь (из бюджета) 2–3 трлн рублей. Выделят эти деньги, и Дальний Восток расцветет. А мы сами нашли триллион. Он идет частями, поэтапно, но это деньги законтрактованы.
А теперь получается, что и триллиона вроде мало. Я сам себе иногда задаю этот вопрос. Много или мало? Получается, что мало. Если триллион рублей пересчитать на доллары. То есть $15 млрд — это не такие уж большие деньги, а территория огромная.
Сейчас мы в самом начале пути. Мы создали не офшор, мы создали механизм привлечения инвестиций. К тому же изначально не было идеи переманить работающий бизнес откуда-нибудь из Европы или из средней полосы России, чтобы они здесь закрепились. Мы не должны создавать благополучную территорию на Дальнем Востоке за счет ухудшения в европейской части России.
Я как-то раз попросил коллег записать все значимые события, которые происходили на Дальнем Востоке за последние три года…
— Это с момента вашего назначения полпредом президента?
— Да. Получился свиток длиной в пять метров, и в него вошли 39 событий, то есть каждые три недели происходило что-то значимое.
— Например?
— Например, поддержка инвестиционных проектов за счет создания инфраструктуры. Или создание свободного порта Владивосток. Или возьмите Фонд развития Дальнего Востока. Фонд был мертвым, к сожалению. Деньги только на себя тратил, но как институт развития ничего не делал. Сейчас фонд работает — кредиты под 5% годовых в рублях и на длительный период выдает — до 10–15 лет. Не каждый банк этим может похвастаться. Фонд выделил средства на строительство моста через Амур. Это затянувшаяся история, совместный проект с китайскими партнерами. Решение по этому проекту было принято еще до моего прихода на Дальний Восток. Сейчас будем достраивать…
Еще один заметный шаг — выравнивание энерготарифов для бизнеса. В средней части России тариф в три с лишним рубля за киловатт, а в регионах Дальнего Востока в два-три раза выше. Понятно, что передача электроэнергии на расстояние — это расходы, но это одновременно и дополнительные расходы для местного бизнеса. Это дополнительные издержки, не конкурентная среда. Позиция энергетиков была такая: как выросло, так и выросло, ничего у себя не менять, а власти пусть поощряют конкуренцию на Дальнем Востоке и за счет этого снижают тарифы. Но люди же не виноваты, в том что здесь гигантские расстояния и замкнутая энергосистема. Какая тут может быть конкуренция? Президент эту идею с выравниванием тарифов поддержал. Осенью внесем необходимые поправки в закон. Значимое событие для бизнеса, для ТОРов? Безусловно.
— А китайцы свою часть моста уже построили...
— Я в курсе.
— Причем их часть — это 4/5 от всей длины моста. Китай жалуется на нерасторопность российских партнеров, мне об этом в интервью говорил зампосла Китайской Народной Республики в РФ.
— Для понимания. Мы двигаемся очень быстро относительно многих наших коллег, реализующих подобные проекты в других регионах. Но резервы еще есть. Я уверен, что даже такая задача, как рост ВВП на Дальнем Востоке на 10%, — решаемая задача.
— Рост ВВП на 10% — российская утопия…
— Нет, не утопия. Если хорошо и честно работать, все получится.
— Вернемся к «развороту на Восток», к Китаю, в первую очередь. Не разочаровались в китайских партнерах?
— Время нужно. Чтобы любой бизнес мог принять взвешенное инвестиционное решение — на это месяцы, годы иногда уходят.
— А с мостом этим через Амур, Нижнеленинское — Тунцзян, — такая же история?
— Нет …Тут бизнес-игра была, если кратко. Кое-кто хотел забрать под себя весь горно-обогатительный комбинат и мост, по которому будут возить руду. Не получилось. Знаете, не вдаваясь в подробности, нет у нас таких мест, где все само растет. Да, приходится заниматься в ручном режиме. Надо просто наращивать сотрудничество, больше проектов реализовывать, повышать доверие друг к другу.
— В совместных с Китаем проектах нередко присутствует опасение, что китайцы заполонят Дальний Восток… Они предлагают свою рабочую силу использовать на российской территории. Россия против, и из-за этого многие проекты не срастаются. Мы чего боимся?
— Мы сильная страна. Чего нам бояться. Просто надо все продумать. Мы готовы работать с китайцами на таких условиях: земля наша, решения принимаем мы, за нами последнее слово, и 80% работников в совместном проекте — это россияне, 20% — китайцы. Это по-честному.
— Подлетаешь к Владивостоку и другим крупным городам и видишь в иллюминатор: на сопках проплешины. Лес вырубается и целыми составами вывозится за рубеж. Проблема известная, но десятилетиями не решается. Мы им лес как сырье, они нам — мебель, деревянные панели и т.п. Можно переломить этот тренд?
— Можно. И нужно. Есть потенциально большой проект с японцами. Мы им поставили условие: вся переработка на нашей территории. Эта компания занимает 30% рынка панелей для домостроения в Японии.
— Проблема островов не решается на политическом уровне…
— Премьер Абэ сказал недавно: политика территориальных споров не дает результата, и необходимо сменить образ мышления. Почти дословно цитирую. Он дал понять, что экономическое сотрудничество расширяет возможности и для политического диалога. Тут с ним трудно спорить. Очевидно, что сидеть и ничего не делать в этом направлении неправильно. Но это вопрос не ко мне.
— Владимир Путин назвал одной из ключевых задач, стоящих перед страной, прекращение оттока населения, проживающего на Дальнем Востоке. Как вы считаете, создание ТОРов и раздача бесплатных гектаров решают проблему депопуляции? Или хотя бы замедляет отток населения на Большую землю?
— Это уже работает. Раньше в год уезжало по 20 тысяч человек. Сейчас — 4 тысячи.
— Но это как с оттоком капитала. Он замедлился, потому что все, кто хотел, уже вывели деньги из России в другие юрисдикции, больше пригодные для ведения бизнеса…
— Мы можем развернуть процесс депопуляции…
— Вы хотите сказать — россияне потянутся на Дальний Восток?
— Да, за два года можно прекратить отток, возможен даже приток.
— За счет чего можно явить такое чудо?
— За счет реализации наших проектов, в каждом из которых создаются рабочие места. Завод «Звезда» строит 7400 квартир. Для тех, кто приедет. К ним уже очередь из специалистов стоит, не рабочих, а инженеров.
— «Звезда» — это сфера ВПК, для них деньги найдут. А мелкий и средний бизнес? Много ли он принесет рабочих мест?
— 300 проектов сейчас реализуются и в основном в сфере малого и среднего бизнеса. Таких больших проектов, как на «Звезде», немного.
— Вы грозились увольнять тех чиновников, которые препятствуют реализации проекта по выдаче земли? Уволили хотя бы одного? Ведь десятки отказов в каждом регионе…
— Да, увольняли. Но там часто дело не в нежелании выдать гектар. От незнания закона. Не все знают, что подать заявку можно сначала было только в пилотных регионах, что сначала эта норма закона распространялась только на жителей Дальнего Востока, а на всех россиян будет распространена с 1 февраля 2017 года… На этих основаниях, вполне законно, отказывали. Много земли неоформленной.
Есть населенные пункты в Приморье, где элементарно карту местности не скачаешь — скорости интернета не хватает.
Вот по этим причинам тормозится выдача бесплатного гектара. Нам еще с полгода потребуется, чтобы это все отладить.
— Сколько подано заявок на гектар и сколько утверждено?
— Немного пока.
— В KPI чиновнику запишете беспрепятственную выдачу земли?
— Я предупреждал коллег из регионов. Площадь земли, которая могла быть предоставлена по программе бесплатного гектара, но не была предоставлена, я расцениваю как элемент коррумпированности местной власти.
— На каком уровне?
— На губернаторском. Все же идет от губернатора. Если губернатор захочет решить проблему, он ее, конечно, решит. Или поменяет людей, которые не готовы эффективно работать. Думаю, меня услышали.
— Многих придется менять?
— Есть примерно 5% или максимум 10% руководителей в системе исполнительной власти, которых не надо особо мотивировать. Они всегда будут делать то, что надо, исходя из идейных соображений. Это золотой фонд управленцев. Они болеют за дело, за страну. Или просто хотят гордиться собой. Но факт есть факт — они трудятся на совесть. И есть примерно такое же количество руководителей, которые сделают все, чтобы ничего не делать. И есть все остальные. Им нужна мотивация. Им нужны месседжи. И дело наладится, хотя и не сразу, может быть. Наша задача этих людей мотивировать, поставить им правильные задачи.
— В чем отличие нынешнего Восточного экономического форума от прошлогоднего?
— Механизмы привлечения инвестиций, о которых мы заявляли на прошлогоднем форуме, которые пропагандировали, уже работают. Везде инвесторы пришли. Уже триста проектов в стадии реализации. Триллион привлеченных инвестиций. Более того, на этом форуме мы не планировали большого количества выступлений чиновников и разного рода руководителей. Вот у меня в ходе форума было одно выступление.
— Зато министр Александр Галушка активно выступает…
— Мы постарались сделать так, чтобы больше говорили сами инвесторы. Все-таки когда чиновник говорит, что мы создаем условия и поддерживаем, это все равно звучит скорее как обещание. А когда выступает с докладом инвестор и говорит, сколько денег он вложил и в какие проекты, какую и где получил землю, что он на ней будет делать, какими льготами воспользовался и так далее — это совсем другая песня. И второй форум — он про это. Про реальные дела.
— А реальных инвестиций этот форум принес ли больше, чем прошлогодний?
— ВЭФ-2015 собрал 1,3 трлн рублей. На этом форуме урожай контрактов выше — 1,76 трлн рублей.